– …Деньги – это не все, Анна. Уж я-то знаю, что говорю. Мало есть на свете такого, что имело бы цену, а мне было бы не по карману. Настолько мало, что мне никому не нужно доказывать своё богатство приобретением погремушек типа вилл и моторов… Кино любишь смотреть?
– Да, конечно.
– Чилли Чейн, скажем, ему положено: кинозвезда, мировая знаменитость – он обязан выпендриваться перед собратьями по экрану, а мне… Поэтому я выкроил время и переговорил с лучшими врачами страны, от побережья до побережья. Я имею в виду твой случай (Гек здесь далеко не все делал собственноручно, но это было абсолютно неважно, и подробности он опустил)… Тихо! Получив отрицательный результат, не поленился и по телефону связался со штатниками, благо что они тоже по-английски понимают. Потом с Европой…
– И что в итоге?
– Отрицательный результат подтвердился. Современная наука не в силах исправить повреждение. Нервная система жива и в нижней половине тоже, но в каком-то районе позвоночника образовалось нечто вроде обрыва, и срастить его никто в мире не может…
– Надо же, новости какие. Я давно это знаю… А вы, видать, здорово потратились на эту болтовню с заграницей. Спасибо за беспокойство, милый дядюшка!
– Мужчине я бы давно уже подсказал место, куда бы он мог засунуть свою иронию. Тебе лишь намекну, что больше никогда называть меня милым дядюшкой не надо. Дядя Стив. Можешь не повторять вслух – вижу, что запомнила. Продолжаю. Прежде чем рыдать, вспомни одну из первых фраз моего тебе отчёта. «Современная наука не может…» Я ведь поинтересовался перспективами у знающих людей. Там тоже неопределенка: кто говорит «вот-вот, следите за завтрашней прессой», кто говорит, что пройдёт не меньше пяти, а то и семи лет, пока дело сдвинется с мёртвой точки… Хрен с ним, положим с запасом десять лет. Это значит, что у тебя есть реальный шанс всего через десять лет стать здоровым человеком.
– «Всего через десять лет»! Легко вам говорить, а я не проживу столько. Вы не пробовали, к примеру, ходить в туалет в моем положении?
– Однако же ты делаешь это сама, без посторонней помощи. А один мужик, Ривс, что ли, который Супермена играл, и этого не может. Но живёт и надеется.
– И пусть себе надеется. А через десять лет вся моя лучшая половина жизни будет позади, да ещё и неизвестно, что тогда будет с современной наукой…
– У тебя есть лучший вариант?
– Может быть, и есть. Какой способ расставания с жизнью самый безболезненный?
– Инфаркт во сне.
– Я имею в виду сознательный уход…
– Глубоко перерезать себе вены на руках и ногах, сидя в горячей ванне. Некоторые предпочитают вешаться. Специалисты говорят, что многих это напоследок возбуждает. Впрочем, я знавал успешных самоубийц, но никто не сумел рассказать толком об ощущениях.
– В ванне… Это для меня не так-то просто…
– Подкупи няню. Тебе сколько лет?
– Четырнадцать, пятнадцатый.
– Через десять лет тебе будет двадцать четыре, на десять меньше, чем сейчас твоей маме. Ты вся в неё на внешность. А она красотка, каких поискать! Вот будет номер: умрёшь и не узнаешь, какая она – любовь. Не обидно?
– Дядя Стив, вы очень жестоки…
– Можешь называть меня на ты.
– Я уж так как-нибудь…
– Поплачь, поплачь, если дальше меня выслушать не хочешь.
– Ах, вы ещё не закончили, да? Я внимательно жду продолжения…
– Вот тебе твой платок; ты реви да слушай. Десять лет прошло. Тебя поставили на ноги. Ну посмотри на себя в зеркало: двадцатичетырехлетняя корова Фёкла и только. Да. А как же? Образования нет, за фигурой и внешностью не следила, денег зарабатывать не умеешь. Только на живодёрню и дорога, и не фиг ждать десяти лет в таком случае…
Анна заплакала навзрыд. Гек предполагал подобное и нарочно подобрал момент, когда у няни был выходной, а Луиза поехала в город за покупками, так что некому было вмешиваться в воспитательный процесс…
– Ты мне напоминаешь в данную минуту «умную Эльзу» из твоей детской книжицы, что мы тогда на чердаке нашли. Одно только это мешает мне присесть рядом и разнюниться за компанию… Ты помнишь, о чем там шла речь?… – Девочка не отвечала и продолжала громко плакать.
– Не о чем плакать, десять лет ещё не прошли, Анна. Ты пока ещё красива и относительно образована для своего возраста. А выглядишь гораздо моложе своих лет и рассуждаешь соответственно, как десятилетняя. Как, например, ты собираешься зарабатывать на жизнь? Стыдновато ведь надеяться на одно наследство?
– Шапочки буду вязать и торговать ими на подземных переходах. Что же я ещё могу – рикшей работать?
– Вовсе нет. Но сперва давай разберёмся с венами и ванной, а потом уже перейдём к делу и серьёзно все обсудим.
– Давайте сразу к делу, а то я от ваших утешений с колёсами в окошко выброшусь…
– Хорошо. Итак, ты готова ждать десять лет?
– Да.
– И научиться самостоятельно зарабатывать?
– Хочу.
– И заботиться о фигуре и красоте?
– Это уже моё дело.
– Иными словами – тоже согласна. Ну и формальное образование?
– Зачем оно? И в свою школу я не вернусь ни за что.
– Ещё бы, это как раз понятно… А хочешь, организуем тебе интернат, где вокруг будут дети с точно такими же проблемами? – Анну передёрнуло от отвращения.
– Да я лучше умру на месте, чем терпеть жизнь среди калек…
– Вон как! Ты, как я погляжу, очень добрая девочка, не жестокая к несчастным людям, не то что я. Конечно, мало приятного – белому лебедю быть среди уродов…
– Дядя Стив, не надо так. Я неудачно сказала, и мне противно из-за этого. Просто, если есть возможность жить… иначе, зачем обязательно в резервацию стремиться? Я как представлю себе…
– Когда у тебя все наладится, ты все же вспоминай иногда, что где-то живут люди, которым, в отличие от тебя, даже надеяться не приходится. А они живут… Ну ладно, к делу. Я разузнал, учиться можно заочно, основания у тебя есть. Твоей маме объяснят, что к чему, и она все устроит. Будешь учиться дома. Ты в компьютерах рассекаешь?
– Папа когда-то показывал, но я уже все забыла. А что?
– Так ведь для тебя компьютер – идеальное решение множества проблем. И он же – здоровенный кусок хлеба в будущем. Поехали в подвал, посмотрим на наследство твоего предка. Там, как я видел, аж два компьютера стоят. Или этого нельзя?
– Д-да нет, можно… А вы что, разбираетесь в компьютерах?
– Разбираюсь – очень сильно сказано, но с некоторыми клавишами знаком. Пойдём, если тебе это подойдёт – будем учиться вместе, как два чайника. Порознь, конечно, но параллельно; и еженедельно, скажем, пересекаясь у тебя дома…
– Поехали!…
Щеголяя своими новоприобретёнными знаниями, Гек вдребезги раскритиковал один из компьютеров: и видеокарта-то у него дрянь, и «винт» – двадцать метров прошлого века, и «ДОС» старенькая… На обсуждение второй машины квалификации у Гека не хватило, видно, что это совсем другой этаж, который Фанту по плечу, но отнюдь не ему…
– Вот этот тебе подойдёт. Только мы его апгрейдим, приведём в божеский вид. Прежде всего – монитор. Эту рябь в глазах здоровый мужик долго не выдержит, не то что маленькая девочка.
– Я, между прочим, уже девушка и не маленькая. И даже в этом проблемы каждый месяц! Фу…
– А невинным девушкам ещё опаснее глядеть в эту моргающую задницу. Как твой папа выносил?
– Дядя Стив, про какую рябь вы говорите?…
Гек осёкся. Почему-то кроме него никто не хотел замечать утомительного мерцания компьютерных и телевизионных экранов и ламп дневного света. Может, у него с глазами что-нибудь не в порядке? Надо будет обязательно у окулиста провериться.
– Неважно. А вот был я в лаборатории одного парня, так у него и экран больше, и… изображение лучше. (Гек сразу выделил два монитора в хозяйстве у Фанта, которые если и мерцали, то вполне терпимо, не раздражая глаз. И Фант, слегка удивлённый прыткой проницательностью шефа, объяснил ему, что «стекла» – последний писк, частота какой-то развёртки – 85 чего-то там, герц, что ли…) Монитор заменим, карточку соответственно. Мозгов – восемь метров… да чего стесняться – шестнадцать засадим! Диск – сто семьдесят, саунд-бластер вживим, колонки, вот тогда дело пойдёт. И процессор трешечку, плюс арифметика, это обязательно. Флопы косые, из софта пока – дос и винды, я только с ними знаком, и то слабо… Говорят, ещё компьютерные компакт-диски появились, но я только слышал, а видеть не доводилось… И обязательно модем, самый крутой, почти на десять килободов. Он тебе очень понадобится.
– Зачем? И я ничего не понимаю в этой тарабарщине. Папа тоже частенько нёс какую-то ахинею на непонятном языке.
– Эх, Анна! Этому как раз научиться проще всего… Что значит зачем? Модем – сила, это и связь, и общение, и обмен деловой информацией. Поймёшь компьютер – перед тобой мир откроется, не чета телевизору… И ты спокойно, свободно и с интересом обретёшь любимое дело, да ещё приличные деньги будешь с этого выколачивать. Программисты и разработчики хорошо получают, а работают – головой, а не педалями. Или у тебя иные варианты есть?
